XXI век не той эры (СИ) - Страница 74

Он, конечно, помнил слова Симаргла про предопределённость, но воспринимал их совсем не так, как стоило бы. Во всяком случае, связать их и возможность обретения той самой единственной женщины, рождённой какой-то смертной специально для полубога, почему-то не догадался. Скорее всего, он просто никогда не верил в чудеса, а это событие было сродни чуду.

К собственному счастью, Эрик в доме был один и глобальных перемен в родовое гнездо не принёс, иначе Ульвар и в самом деле мог бы его убить. Да и дом покинул действительно быстро, несмотря на расплывающуюся перед глазами после удара родственника реальность. Всё это время Ульвар стоял посреди гостиной, заложив руки за спину и неподвижно глядя в пустой камин.

Ольга же, совершенно деморализованная увиденной сценой, столь же неподвижно сидела на полу, прижимаясь спиной к креслу, и растерянно разглядывала не обращающего на неё внимания мужчину.

Ей, пожалуй, было хуже всех присутствующих в доме. Странная вспышка сына Тора подарила робкую надежду, что, может быть… А безжалостно убивать собственными руками эту самую надежду было больно. Потому что всерьёз поверить в правдивость сказанных слов она не могла, и не желала проходить через мучительную смерть бесплодных ожиданий потом, в не слишком отдалённом будущем.

В общем, страдали все трое, каждый по своей причине. И, пожалуй, только причина страданий Эрика Йенсена была действительно аргументированной.

— Ты голодная? — сын Тора нарушил тишину, установившуюся после падения перегораживающих входную дверь баррикад.

— Да, — не стала отрицать очевидного Ольга. Тем более, подобный ответ сложно было назвать неожиданным.

— Пойдём, — кивнул мужчина и двинулся куда-то в глубь дома. Уже вполне согревшаяся Ольга рискнула расстаться как с имуществом, так и с одолженным кителем, и в одной рубашке на цыпочках скользнула за хозяином дома.

Путь завершился в кухне. Практически человеческой кухне, только некоторые из приборов в которой имели непонятное назначение. А вот высокая барная стойка со стульями, стол посередине, — всё это было хорошо знакомо и привычно. И гостья из прошлого на несколько мгновений позволила себе поверить, что всё вокруг изменилось не так кардинально, как ей казалось. Или, может быть, хотя бы некоторых вещей не коснулись века.

И ощутила неожиданный прилив благодарности к Ульвару, пусть неосознанно, но подарившему ей эту передышку и эту возможность постепенно смириться с новой реальностью. Да и… что уж там, надежда не хотела сдавать свои позиции мирно и без боя.

Сын Тора с уверенным видом закопался в какие-то шкафы, и Ольга была готова увидеть картину «ужин холостяка» в исполнении могучего норманна. Почему-то он очень хорошо представлялся у плиты, на которой в огромной сковороде шкворчала яичница из доброго десятка яиц.

Однако, полубог решил её разочаровать. Из полки были извлечены несколько непонятного вида пакетиков и брикетиков, и прямо в таком виде закинуты в недра одного из тех непонятных агрегатов. Что-то поколдовав над ним и потыкав в сенсоры, сын Тора оставил прибор в покое, и… запустил кофеварку. Обычную такую, нормальную кофеварку, самостоятельно мелющую зёрна.

Дальше перед совершенно шокированной женщиной, без приглашения угнездившейся на высоком стуле у стойки, на столешницу была выставлена сахарница, из шкафа (судя по всему, холодильника) была извлечена бутылочка не то молока, не то сливок. За ними последовали две внушительных кружки кофе и извлечённые из первого агрегата тарелки. Разного размера; человеку габаритов Ульвара действительно нужно было много еды. Примерно столько, сколько Ольге хватило бы дня на четыре.

— Ешь, — коротко скомандовал сын Тора, присаживаясь на соседний стул. На взгляд женщины эти предметы мебели по сравнению со стойкой были низковаты, но зато хозяину дома не приходилось сутулиться.

Ольга послушно уставилась в тарелку, и с искренним удивлением обнаружила там совершенно тривиальные макароны с внушительным количеством мяса в каком-то сливочном соусе. На вкус макароны были макаронами, а мясо — мясом. Очень хотелось протереть глаза и потрясти головой, восстанавливая нормальное положение картины мира. Потому что столь привычных и знакомых вещей она не ожидала.

Так, может, космос ей приснился, и всё это было не на самом деле?

Впрочем, одного взгляда на Ульвара сына Тора хватило, чтобы разочароваться в этой мысли: в знакомом Ольге мире таких людей не было. Во всех смыслах «таких». В высоту, ширину, с подобными повадками и с подобным взглядом.

Взгляд сына Тора, к слову, не предвещал ничего хорошего. Не лично Ольге, а вообще всей окружающей реальности. Была в этом взгляде та нехорошая мрачная задумчивость, которая для знающих людей предвещала грозу.

Предмет раздумий Ульвара был тривиален. И являлся им выгнанный из собственного дома интервент.

Абсолют внезапно осознал всю бедственность и даже какую-то безнадёжность собственного положения, какую, должно быть, много лет назад осознавала и леди Ингвилд Йенсен. Привычка решать проблемы по мере их поступления в большинстве случаев, конечно, облегчала жизнь, но порой преподносила вот такие сюрпризы.

Этим домом и собственной семьёй Ульвар последний раз интересовался очень давно, где-то в середине собственной карьеры палача. Потом ему надоело мотаться туда-сюда, и он перебрался поближе к месту работы, а после вовсе покинул Терру. Но от этого словосочетание «честь семьи» не стало для него пустым звуком. И, более того, взглянув на почти не изменившегося (хотя и заметно постаревшего) с последней встречи Эрика, он понял, что это самое словосочетание находится в нешуточной опасности. Но вот что с этим делать, он не имел ни малейшего понятия.