XXI век не той эры (СИ) - Страница 31

— Потому что я очень устала, и просто физически не способна подняться на ноги, — почти спокойно ответила я. — А ещё я их натёрла, — напоследок пожаловалась я.

— Кого?

— Ноги. Стопы, если точнее, — пояснила я и грустно шмыгнула носом.

Идиотизм ситуации зашкаливал.

Здоровенный мрачный космодесантник с оружием наголо стоит посреди инопланетного леса. У его ног сжалась в комочек грязная заморенная я. Вокруг валяются трупы убиенных тварей. Всё так торжественно, так пафосно, как в кино. И тут такой будничный диалог. А где благородно-торжественные речи, признания и клятвы?

Почему я не пыталась что-нибудь поменять в расстановке действующих лиц, я ещё могла понять: мне так действительно было уютней. Возвышающаяся надо мной монументальная фигура полубога сейчас совсем не давила, а наоборот, успокаивала и дарила ощущение защищённости. Как переменчива женская душа; то я хотела от него бежать к чёрту в пасть, а теперь пытаюсь за ним спрятаться от этих самых чертей.

А вот почему меня из такого «убежища» до сих пор не вытолкали взашей, было уже непонятно. От неожиданности, что ли? Тоже аргумент, учитывая мою прежнюю реакцию на этого человека. Хотя, пожалуй, если он меня так приподнимет, как в первую встречу, так же глянет и рявкнет что-то столь же жизнеутверждающее, я, наверное, переменю мнение обратно.

Наконец, Ульвару сыну Тора такая поза, похоже, наскучила. Отступив назад свободной ногой, он уцепил меня за подмышки и потянул вверх. Сопротивляться я не рискнула; чего доброго, руки оторвёт. А то у него и так ладони немаленькие (это я ещё по первому разу запомнила, что моя шея в его кулаке целиком поместится), а вместе с бронированными рукавицами так вообще закрывают мои рёбра целиком. Это если пальцы не растопыривать.

Я всякого ожидала. Например, что меня бросят обратно в грязь. Или попытаются поставить на ноги, не веря моим словам. Даже что меня кулём закинут на плечо; за это я была бы чёрному трибуну бесконечно благодарна. Но он неожиданно проявил себя наигалантнейшим кавалером, усадив меня себе на левый локоть, всю — на один. И было похоже, что вес мой ему беспокойства не доставляет. Нет, я понимаю, он здоровенный и сильный как вол, но… не до такой же степени! На весу держать почти шестьдесят килограммов живого веса — это не воздушные шары перетаскивать!

— Держись за броню, не за шею, — поморщившись, велел он, оглядываясь по сторонам. Я смущённо перехватилась, цепляясь за плечевой щиток брони, которым одним можно было прикрыть почти всё моё туловище.

Какой всё-таки здоровенный мужик. Как он только таким вырос вообще? Рост не меньше двух-двадцать, в плечах не меньше метра, шея с моё бедро, наверное. С другой стороны, если вспомнить алого центуриона Лиходеева, можно особо не удивляться; они тут, видимо, все не маленькие.

И сколько же ему, бедолаге, надо есть, чтобы поддерживать всю эту мышечную массу (а он небось кил двести весит!) в боеспособном состоянии?! Надеюсь, меня он с собой тащит всё-таки не в качестве консервы?

Но зато теперь я знала, что чувствует в походе пехота на броне БТР. Только мне повезло гораздо больше, чем им. Во-первых, почти не трясло. Во-вторых, держал он меня преимущественно сам, так что можно было цепляться не так отчаянно. А, в-третьих, меня не оставляло ощущение, что один этот «БТР» в бою стоит танковой дивизии…

Не знаю, как у меня это получилось; наверное, сказалось переутомление, стресс и истерика. Но я умудрилась задремать, склонив голову на плечо мужчины. Белая броня на ощупь была похожа не то на очень твёрдый гладкий пластик, не то на полированный камень, и была прохладной. Не ледяной, а такой… приятно остужающей горячечно пылающие щёки и лоб, ослабляющей тиски головной боли.

Крепко заснуть, конечно, не получилось; я всё равно вздрагивала и вскидывалась из-за каждого резкого звука. Но тем не менее какие-то куски дороги всё равно выпадали из восприятия. В какой-то момент очнувшись, я обнаружила кругом тьму кромешную. Фонарь Ульвар не включал; наверное, не хотел приманивать хищников. Но, несмотря на отсутствие света, он продолжал невозмутимо двигаться вперёд с той же лёгкостью идеально отлаженного механизма. Меня он даже ни разу не перехватил, не попытался устроить поудобнее или пересадить на другую руку; кажется, действительно не замечал моего веса.

«Всё-таки, он страшный человек», — решила я, и опять нырнула в дрёму, не поднимая головы с прохладного бронированного плеча. От твёрдой поверхности под седалищем и всеми остальными частями тела эти самые части затекли, но я поостереглась жаловаться на данное неудобство. Лучше я потерплю это, чем боль в ногах. Как минимум потому, что его терпеть возможно, а раздражать своего спасителя нытьём и глупыми требованиями — опрометчиво. В конце концов, он меня на руках тащит, хотя мог вообще бросить или пристрелить, и нужно быть благодарной. Так что — спать, Оля! Пока есть такая возможность.

Местные обитатели нас, кажется, решили больше не трогать, признав опасными и несъедобными. Или просто та стая была самой голодной и опасной в этих лесах, и хищников страшнее и самоуверенней просто не существовало. Слабо верилось, конечно, но результат меня полностью устраивал.

Мы двигались целые местные сутки, даже больше, и на привал остановились только к вечеру следующего дня. И, оглядевшись, я поняла причину: лес несколько поредел, и хлюпающая жижа под ногами сменилась более приличной травой. А ещё нам попалась небольшая аккуратная полянка, прикрытая сверху плотными кронами деревьев, вплотную прилегающая к неестественно-прозрачному озерцу с песчаным дном. Не бывает таких озёр в лесу, не бы-ва-ет! Поэтому на манящую своей хрустальной чистотой воду я покосилась с настороженностью. Странно, но пить почти не хотелось; наверное, из-за влажности воздуха, хотя тут я не была уверена.